МАККЕНЗИ Г.: первое сентиментальное прочтение образа Гамлета

Во второй половине XVIII века в английской литературе и эстетике под влиянием трудов Д. Юма, А. Джерарда, Г. Хоума, Дж. Битти обострились дискуссии о категории вкуса, который все чаще начинали рассматривать как проявление врожденной чувствительности, особой восприимчивости к патетическому, трогательному. Культ «сострадательного сердца» привел к тому, что в критике, помимо оценки современной «литературы Чувства», начали давать сентименталистскую интерпретацию известных сюжетов и образов из национального художественного наследия.

В частности, английский писатель Генри Маккензи (1745–1831), живший в Эдинбурге, получивший известность романами «Человек чувства» (1771), «Человек мира» (1773), «Юлия Рубинье» (1777), первым в шекспировской критике выделил меланхолию как определяющую черту образа Гамлета. Эссе Г. Маккензи о трагедии «Гамлет», опубликованное в журнале «Миррор» в 1780 г., было ответом на упреки классицистов, говоривших о непоследовательности характера Гамлета, проявившейся в «необъяснимом» сочетании в нем истинного и притворного безумия.

Г. Маккензи отвечает тем критикам «Гамлета», которые сомневались в искренности чувства Гамлета к Офелии и указывали на жестокость героя по отношению к возлюбленной, что именно сила любви Гамлета к Офелии заставила его играть умопомрачение: «Если бы он вовсе не любил, то ему удалось бы изобразить видимость страсти в состоянии притворного безумия; но, поскольку он действительно любил Офелию, его бы ранила сама необходимость фальшивой “репрезентации” истинного чувства. К прямой карикатуре на близкого человека мы относимся с большим терпением, чем к копии, которая представлена в невыгодном свете».

Маккензи также отвергает упреки классицистов в нарушении декорума и единства характера при выстраивании образа Гамлета. Считалось, например, что Гамлет проявляет в отдельных эпизодах недопустимую для трагического героя «веселость». По мысли автора «Миррора», это не противоречит природе гамлетовской меланхолии, которая является «результатом тонкой чувствительности» и которая может скрывать «страдания разбитого сердца и неизбывное горе, коренящееся в тайном сумраке души, под маской безразличия или веселья».

В связи с этим Маккензи выступил против исключения в постановке «Гамлета», осуществленной Гарриком, сцены с могильщиками, которая якобы снижает общее трагическое звучание пьесы и не соответствует принципу декорума. Напротив, полагает автор эссе, она подтверждает «глубину меланхолии» Гамлета, которая заставляет его, погруженного в бытийные проблемы, отвлечься от суетных представлений о земной славе и почестях.

Непрекращающиеся попытки переписать трагедии Шекспира Маккензи называет святотатством. Свободный от рабского подчинения правилам, Шекспир получил возможность реалистически изобразить человеческие страсти в их изменчивости — в этом видит журнальный критик заслугу природного гения, совершенствовать творения которого так же нелепо, как стремиться придать регулярные черты дикой природе.

Очерк Маккензи свидетельствовал о начавшемся культе Шекспира в английской литературе и о том, что критик следовал в русле традиций Дж. Уортона, в эссе журнала «Эдвенчерер» и «Опыте о Поупе» рассматривавшего наследие елизаветинца с позиций критики Чувства.

Лит.: Кузьмин Б. А. Гольдсмит и другие романисты сентиментальной школы // История английской литературы. Т. 1. Вып. 2. М. ; Л., 1945; Первое сентиментальное прочтение образа Гамлета в критике Г. Маккензи // Литература Великобритании в контексте мирового литературного процесса. Вечные литературные образы: Материалы XVII ежегодной международной научной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы (24–27 сентября 2007 года). Орел: ОГУ, 2007. С. 89–90.

О. Ю. Поляков

Назад