RUS
ENG

МАКЛЮЭН Герберт Маршалл

14 октября 2024
1 октября 2024 года музыкальный проект OPUS UNIVERSUM открыл свой восьмой концертный сезон, первой программой которого стал сольный фортепианный вечер с посвящением «бесконечному пути к вершинам исполнительского мастерства».
РГНФ
Московский гуманитарный университет
Система исправления ошибок
БД «Русский Шекспир»
 Герберт Маршалл Маклюэн
Герберт Маршалл Маклюэн
Маршалл Маклюэн
в начале 1970-х

Маклюэн Герберт Маршалл (McLuhan Herbert Marshall) (21.07.1911, Эдмонтон, Канада — 31.12.1980, Торонто, Канада) — канадский философ, социолог, филолог, профессор английской литературы (докт. дис. о творчестве современника Шекспира Т. Нэша, 1942). С 1952 г. профессор колледжа Св. Михаила в университете Торонто, где в 1963 г. возглавил Центр культуры и технологии (основные направления исследования: влияние информационных технологий на человеческую психику и общество). С начала 1960-х годов большую известность получают его культурологические концепции, возвещающие определяющую роль коммуникационных технологий (прежде всего телевидения) в становлении и развитии массового общества.

В работе «Галактика Гутенберга» (The Gutenberg Galaxy, 1962, премия правительства Канады) изложена концепция смены технологий коммуникации как двигателя исторического прогресса и основы социальной организации. Создание письменности, по Маклюэну, в конечном счете привело к наступлению эпохи абсолютной власти визуализации. Грамотность породила расщепление личности, утерю организующей роли трайбализма, деколлективизацию. Книгопечатание способствовало упорядочению и стабилизации языков и, сделав нацию однородной, способствовала развитию индивидуализма. Новая электронная галактика проникает в «галактику Гутенберга», в результате чего привычные для человека установки приобретают форму гротеска, а знакомые социальные институты становятся для него угрозой. Новая электронная взаимозависимость возвращает мир к ситуации глобальной деревни.

В аргументации концепции Маклюэн многократно обращается к шекспировскому творчеству, находя в нем свидетельства в пользу утверждения об определяющей роли смены коммуникативных стратегий и средств в общественном и индивидуальном развитии. Одновременно в этом специфическом аспекте анализа он делает ряд важных наблюдений относительно смыслов, вкладываемых Шекспиром в образы своих произведений.

Наиболее обстоятельно проанализирован в этом ключе «Король Лир», которому специально посвящены три обширных фрагмента в начальной части «Галактики Гутенберга».

Характеризуя план раздела королевства, оглашенный Лиром, Маклюэн подчеркивает: «Когда Король Лир раскрывает свою “темную цель” разделить на части королевство, то тем самым он высказывает в политическом отношении дерзкое и авангардноедля начала семнадцатого столетия намерение... Лир предлагает в высшей степени современную идею делегирования власти центром периферии. Зрители елизаветинской эпохи должны были сразу распознать в этой “темной цели” левый макиавеллизм. В начале семнадцатого века новые формы власти и организации, вызывавшие споры на протяжении предыдущего столетия, стали ощущаться во всех сферах общественной и частной жизни. “Король Лир” представляет новую стратегию культуры и власти в плане ее воздействия на государство, семью и психологию индивида...» (Мак-Люэн, 2003: 16).

Соответственно веяниям времени представлена и трактовка образов Эдмунда, Гонерильи и Реганы: «Эдмунд подан как сила природы, эксцентричная по отношению к человеческому опыту как таковому и к “проклятью предрассудков”. Он — активный участник процесса фрагментации человеческих институтов. Великим фрагментатором является и сам Лир с его вдохновенной идеей установления конституционной монархии путем делегирования власти. Намеченный им для себя план ведет к специализации... Уловив его замысел, Гонерилья и Регана наперебой соревнуются в выражении дочерней преданности. Лир сам вносит раскол между ними, настаивая на вызывающем рознь соревновании в красноречии... Индивидуализм и конкуренция стали настоящим скандалом для общества, долгое время носившего наряд корпоративных и коллективных ценностей. Хорошо известно, какую роль в установлении новых культурных образцов сыграло книгопечатание. Но естественным следствием специализирующего влияния новых форм знания среди прочих было то, что все проявления власти приняли характер ярко выраженного централизма. В то время как феодальная монархия носила инклюзивный характер, ибо король, по сути, включал в себя всех своих подданных, ренессансный герцог стремился к тому, чтобы стать эксклюзивным центром власти, окруженным своими самостоятельными подданными. Результатом такого централизма, который сам зависел от улучшения путей и торговли, стали обычай делегировать власть и функциональная специализация различных областей и индивидов. В “Короле Лире”, как и в других пьесах, Шекспир демонстрирует безошибочное предвидение социальных и индивидуальных последствий постепенного обнажения атрибутов и функций во имя скорости, точности и укрепления власти» (Там же. С. 17–18).

Для концепции Маклюэна существенна тема визуализации, которую он акцентирует и в своей трактовке «Короля Лира», где тема слепоты дает ему большой простор для интерпретации: «Обнажение самих человеческих чувств как таковых будет одной из тем этой пьесы. Отделение зрения от других чувств уже проявилось в словах Лира о его “темной цели” и в том, что он полагается лишь на визуальную карту. И если Гонерилья готова лишиться зрения в качестве выражения преданности, то Регана... готова лишиться всех человеческих чувств, пока с ней пребывает любовь Лира... Разрушение пропорционального соотношения между умами (или чувствами), людьми и их функциями — вот основная тема позднего Шекспира» (Там же. С. 19). С учетом этого Маклюэн противопоставляет Корделию и ее сестер: «Ее рациональная цельность — прямая противоположность специализации ее сестер. Ей неведома фиксированная точка зрения, опираясь на которую она могла бы излить поток своего красноречия. Напротив, ее сестры в силу присущей им фрагментации чувств и стремления к точному расчету чутко улавливают требования момента. Подобно Лиру, они движимы авангардными макиавеллевскими убеждениями, что заставляет их в каждой ситуации действовать “по науке”. Они решительны и свободны не только от “духовного начала чувства”, но и от его морального аналога — “совести”. Ведь именно этот рациональный посредник между человеческими мотивами “всех нас превращает в трусов”. И Корделия ведет себя, как трус, ибо она отягощена многочисленными сложностями, источником которых являются ее совесть, ее разум и ее роль» (Там же. С. 20).

По мнению Маклюэна, «Король Лир” — рабочая модель процесса обнажения личности, посредством которого люди переходят из мира ролей в мир должностей: “Король Лир” — своего рода запутанная история болезни людей, которые перемещают себя из мира ролей в новый мир должностей. Это процесс постепенного обнажения, который не происходит рывком, разве что в художественном сознании. Но Шекспир видел то, что в его время стало уже свершившимся фактом. Он говорил не о будущем. Однако старый мир ролей еще медлил уходить, подобно призраку, так же, как спустя столетие эры электричества Запад все еще ощущает присутствие таких старых ценностей, как письменность, приватность и обособленность индивида» (Там же. С. 20–21).

Кент, Эдгар и Корделия, согласно интерпретации Маклюэна, «феодальны» со своей беззаветной преданностью, и это естественно, поскольку в пределах своей роли «они не исполняют никаких делегированных полномочий. Они суть автономные центры» (Там же. С. 21). Но такая модель отношений в эпоху Возрождения уже в прошлом, она «уступает место континуальным, линейным и унифицированным последовательностям как применительно к пространству и времени, так и применительно к личным отношениям» (Там же. С. 21), что подмечено Шекспиром (Маклюэн показывает это, цитируя пьесу «Троил и Крессида», III, сц. 3). Общий вывод канадского социолога: «Идея гомогенной сегментации людей, отношений и функций могла появиться лишь в шестнадцатом столетии как свидетельство распада всех уз между чувством и разумом. “Король Лир” представляет собой полную картину переживания смены средневекового восприятия пространства и времени ренессансным, перехода от инклюзивного восприятия мира к эксклюзивному» (Там же. С. 21).

Маклюэн в третьем из фрагментов «Галактики Гутенберга», специально посвященном «Королю Лиру», непосредственно обращается к теме визуального восприятия и подчеркивает первенство и даже уникальность Шекспира в создании образца трехмерной вербальной перспективы в литературе: речь идет о сцене из «Короля Лира» (IV, 6), в которой Эдгар пытается заставить слепого Глостера поверить в то, что стоят на краю пропасти. Маклюэн связывает возникшую у Глостера способность визуализации с тем, что его слепота отделила зрение от других его чувств. «И именно намеренная изоляция зрения дарует человеку иллюзию трехмерности, как это становится очевидным у Шекспира... Шекспир здесь помещает пять плоских двухмерных экранов один за другим. Они следуют друг за другом, так сказать, по диагонали и создают перспективность видения с неподвижной точки. Он отлично сознает, что диспозиция, связанная с такого рода иллюзионизмом, возникает вследствие обособления чувств» (Там же. С. 22–24).

По Маклюэну, «“Король Лир”— разновидность средневековой проповеди или индуктивного рассуждения, показывающего безумие и бедственность новой ренессансной деятельной жизни. Шекспир подробно разъясняет, что сам принцип действияозначает раскол социальной деятельности и частного чувства жизни на специализированные сегменты... Макиавеллевское абстрагирование личной власти от социальной матрицы можно сравнить с гораздо более древним абстрагированием колеса от животной формы. Такая абстракция позволяет значительно ускорить движение. Но в шекспировско-сервантесовском видении присутствует понимание тщетности такого движения и такого действия, основанного на фрагментации и специализации» (Там же. С. 25).

К имени Шекспира Маклюэн неоднократно обращается и в других фрагментах книги, один из которых обозначен так: «Печатный пресс был поначалу всеми, кроме Шекспира, ошибочно принят за машину бессмертия» (в этом утверждении Маклюэн опирается на предисловие к «Троилу и Крессиде». Там же. С. 297–302).

Интерес к шекспировским прозрениям при изучении феноменов масс-медиа проглядывает и в других работах Маклюэна. Так, в книге «Понимание медиа» (Understanding Media: The Extensions of Man, 1964) он утверждал: «Полное и исчерпывающее руководство по изучению расширений человека можно было бы составить из фрагментов произведений Шекспира», отмечая «телевизионность» «Ромео и Джульетты», предвосхищение в «Отелло» преображающих возможностей новых средств коммуникации, психологическое и социальное изучение коммуникации в «Троиле и Крессиде» (Маклюен, 2003: 12).


Лит.: Мак-Люэн Г. М. Галактика Гутенберга : Сотворение человека печатной культуры : пер. с англ. А. Юдина. — Киев: Ника Центр, 2003. — 432 с.; Маклюен М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека: Пер. с англ. — Москва — Жуковский: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 2003. — 464 с.

Фото: Википедия

Вал. А. Луков


Назад