ФРАНЦУЗСКИЙ НЕОРОМАНТИЗМ

Французский неоромантизм:
«Гамлетовский комплекс» и образы «Анти-Гамлета»

В драмах французских неоромантиков нередко обращение к «гамлетовскому комплексу» и появление образов, подобных Гамлету. Можно утверждать, что «Гамлетовский герой» стал типичным персонажем неоромантических пьес.

Так, в драме Ф. Коппе «Северо Торелли» (1883) молодой пизанец, поклявшийся убить тирана Барнадо, узнает, что это его отец. На протяжении пяти актов Северо колеблется, пока его мать сама не убивает тирана.

Другой разновидностью этого героя является Аэрт из одноименной драмы Ромена Роллана (1898). 15-летний Аэрт узнает о том, что лицемерно заботящийся о нем штатгельтер Голландии виновен в смерти отца Аэрта, он охвачен желанием отомстить тирану. Эта схема событий, а также ряд конкретных сцен напоминает «Гамлета». Однако справедливо утверждение В. Е. Балахонова о том, что Аэрт — «анти-Гамлет», если иметь в виду представление о шекспировском персонаже как герое, охваченном сомнениями и колебаниями. Р. Роллан подчеркивал одержимость Аэрта. «Ребенок, успешно защищающий свою веру против сомнения к безнравственности, которые овладели всеми, и мечтающий воскресить родину, сбросить чужеземное иго» — таков, по определению Р. Роллана, характер Аэрта.

Самым ярким примером французского Гамлета (как «Анти-Гамлета») стал герой поэтической драмы Э. Ростана «Орленок» (1900) — герцог Рейхштадтский, сын Наполеона.

Исторический герцог Рейхштадтский был ничем не примечательной фигурой. Ростан изучил ряд исторических трудов о жизни герцога, посетил места в Австрии, связанные с жизнью своего героя, однако характерно, что основной материал для сюжета Ростан почерпнул из художественных произведений.

По-своему истолковав пассивность герцога Рейхштадтского, Ростан наделил героя своей драмы «гамлетовским комплексом». Внешне такое решение связано с желанием Сары Бернар поставить образ герцога в ряд уже исполненных ею мужских ролей — Гамлета и Лоренцаччо. Этот триптих образов был пронизан определенной общностью, так что Сара Бернар с полным правом могла заявлять, что сыграла «черного Гамлета Шекспира, белого Гамлета Ростана — Орленка — и флорентийского Гамлета Альфреда де Мюссе».

Однако очевидно, что есть и более глубокие основания обращения к подобному типу героя. В сравнении с роллановским Аэртом герцог Рейхштадтский кажется утрированным воплощением «гамлетовского комплекса» в его упрощенной трактовке. Поэтому и поэтический мир пьесы организуется в соответствии с шекспировской трагедией. Наполеон соответствует призраку отца Гамлета, Мария-Луиза — королеве, Меттерних — Клавдию и т. д. Отдельные сцены (например, сцены с матерью в 1 и 4 действиях) напоминают соответствующие эпизоды шекспировской пьесы. Персонажи называют герцога «бледным Гамлетом», «Гамлетом в белом одеянье».

Во втором действии герцог произносит монолог, соответствующий гамлетовскому «быть или не быть». Как и у Шекспира, это монолог выбора, но не между бытием и небытием, а между мечтой, недостижимой для герцога по причине собственной слабости, и действительностью, где нет места надеждам. Решение этого вопроса упирается в собственные способности, ценность же своей личности герцог проверяет только одним вопросом: «Могу ли императором я быть?» [II, 57].

Нельзя не заметить, что колебания герцога — единственная черта Гамлета, перенесенная в «Орленок» и чрезвычайно гипертрофированная.

Однако эти колебания суть лишь внешнее выражение новых принципов создания неоромантического характера, значительно отличающихся от тех, которым руководствовался Ростан при создании образа Сирано де Бержерака в одноименной героической комедии (1897). В Сирано утверждалась гармония противоположных качеств, возможность развития характера, личность героя доминировала над внешними обстоятельствами.

В герцоге Рейхштадтском воплощено лишь одно противоречие, составляющее внутренний конфликт герцога. Существо этого конфликта заключается в борьбе двух представлений о себе: как Наполеоне II, орленке, и как о герцоге Рейхштадтском, узнике австрийского двора. Собственно, речь идет о двух социальных ролях юного Франца — Франсуа, но эти внешние обстоятельства, которым природа неоромантического героя неподвластна, обращены Ростаном во внутреннее противоречие: в борьбу французской и австрийской крови в жилах герцога.

Именно поэтому, когда Меттерниху нужно было разубедить орленка в его планах стать новым французским императором, министр не приводит иных доводов, кроме того, что в каждой черте внешности герцога запечатлелось его происхождение от Габсбургов и нет и тени черт, унаследованных от Наполеона.

Конфликт крови принципиально неразрешим. Из нового характера конфликта (его неразрешимости) следуют две новые по сравнению с Сирано особенности неоромантического характера: отсутствие гармонии и отсутствие развития.

В характере герцога гармония невозможна, противоречие его настолько непримиримо, что личность герцога раздваивается. В пьесе в одном лице действуют, по существу, два персонажа. Принцип раздвоения личности выдерживается до конца. В последнем, шестом действии, оригинально соединившим в себе пролог и эпилог (герцог, умирая, вспоминает рассказы о своем рождении и провозглашении Королем Римским), особо подчеркивается значение подобного раздвоения. В эпическом прошлом битвы были зримыми, ныне они происходят в душе, и победы в этих битвах выражаются не в пышных церемониях, богатстве, всеобщем поклонении, а в сохранении внутреннего благородства, чести, в праве уважать самого себя. В этом заключается одна из основных идей пьесы.

Так шекспировские мотивы преобразуются, до неузнаваемости трансформируются в творчестве французского неоромантика, тем не менее обогащая создаваемые им образы, провоцируя параллели, делая их более объемными в плоскостном поэтическом мире ростановской пьесы.

Лит.: Луков Вл. А. Французский неоромантизм : Монография. — М. : Изд-во Московского гуманитарного университета, 2009. — 102 с.

Вл. А. Луков

Назад